- С давних пор врачи все лекарства пробовали на себе. Именно поэтому настойки и бальзамы делаются на спирту..
Хотелось увидеть розовоперстую Эос во всей красе — со встающим солнцем на блекнущем от красок небе. А вот ничего не увиделось, потому что восток алел, но солнце встало в дымке и слабых тучках.
Утренний Лутраки смыкает ряды отелей над основной магистралью
Коринфский залив заполняют не очень солёные воды, солнце, пляжи а также рыбацкие и прогулочные лодки.
Недалекий морской бриз, курчавая от сосен мягковсхолмленная земля дышит чистотой и негой. Но среди такой идиллии обнаруживаются прогоревшие подпалины. Эти благословленные горы и деревья охраняются государством, но если природа их портит, то можно эту землю передать, в том числе и под элитную застройку. Потому так часты в Греции лесные пожары. И чаще всего не случайные, к сожалению.
Представьте как выглядел этот холм до пожара и после него.
Поутру, несмотря на огромное количество церквей и церквушек на единицу площади и населения, народу возле них собирается много.
Наверное поговорка про синицу в руке и журавля в небе в Греции приобрела немного изменённую форму. Потому что тут выращенная в неволе рыба даёт верную выгоду нежели свежепойманная дикая.
В таких рыбных садках откармливают рыбных бройлеров
Местные гончары и вазописцы недалеко ушли от своих великих предков. Увы, на забаву туристам они лепят и рисуют множество копий прелестнейших пылесборников.
Эпидавр — местность лежащая как и все Греческие земли невдалеке от моря в долине меж холмов поросших соснами, эвкалиптами и дикой геранью. То есть воздух здесь был так продезинфицирован, что его можно было прописывать как очистительное, антиоксидантное и ароматерапевтическое средство для недужих большим кошельком граждан. К IV веку до н. э. до этого уже додумались и прописывали. Только рецепты раздавались не всякими там врачами а самим бессмертным Асклепием, лично!
В предыдущей части рассказывалось о рисунке на килике, где златокудрый Аполлон со злости выливает на землю часть вина, которым из одной посуды некогда делился с вороном. Делает это потому что ворон рассказал ему правду о девушке, которой давеча Аполлон обещал многое на сеновале в Эпидавре, но важные дела призвали его в дорогу. А когда воротился оказалось, что царевна Коронида, так звали девушку, ждала его пока не стало заметно, а потом подумала про него так как и многие в то время бы подумали, и согласилась на свадьбу с другим — Исхием — юношей видным и красовитым. Когда же ворон прилетел блестя белыми перьями к Аполлону с новостями о браке, тот проклял птицу, отчего вороны навсегда стали черными (а не желтые как массмедиа специализирующиеся на подобных сенсациях). Схватился за лук отвергнутый олимпский мущина, и в припадке ревности как многие средиземноморские мачо, убил неверную. А его благородная сестренка — Артемида своей меткой стрелой наказала до смерти братова соперника. Прежде чем беременная Коронида испустила дух Аполлон позаботился о своем ребенке — изъял его из из чрева роженицы и отдал недоношенного ребенка кентавру Хирону, что жил в Фессалии. Известно, что людокони славились своими воспитательскими свойствами, а уж Хирону опыта тут было не занимать — стольких вынянчил-выучил. И поныне существует иппотерапия — лечение и воспитание лошадьми (кентавры ныне уж повывелись). Сизмальства Асклепию Хирон преподавал науку философию в которую как ответвление входила медицина. Мальчика очень интересовали эти знания и занимаясь, он превзошёл своего учителя.
Возмужав Асклепий лечил людей, и героев так же приходилось лечить ибо принимал участие в походе аргонавтов. Двое сыновей его Махаон и Подалирий — тоже врачи, пошли на троянскую войну на стороне осаждающих. Из дочерей стали известны Гигея, от неё прозвася гигиена, и Панакея, от неё же прозвася панацея.
Мало, мало стало некогда Асклепию славы врача и исцелителя! Захотелось подарить бессмертие людям.
Как то раз, в солнечный денёк шёл он по дорожке, и увидел змею, обвивавшую удобную палочку годную для посоха. Пришлось убить змею. Но откуда ни возьмись приползла другая змея с какой то травкой во рту и тою травкою оживила свою товарку. Выяснив что за чудо трава Асклепий составил из неё бальзамы и настойки оживляющие мёртвых. А палочка со обвитой змеёй всё равно стала его посохом. Потому-то сейчас на машинах скорой помощи рисуют вместо красного креста и полумесяца, синюю снежинку и Асклепиев посох со змеёю.
Долго ли, коротко ли, однако вскоре после массового применения настоек и бальзамов к Аиду стало поступать всё меньше и меньше народу, чем ущемляли его в приношениях и уважении. На Олимпе провели следствие, которое показало состояние дел современной тогда медицинской отрасли. Асклепий помимо того что оживлял, так он еще начал бинтовать переломы и применять технологический приём — зондирование раны.
Когда стало понятно, что от использования настоек с бальзамами Асклепий не откажется, Зевс убил молнией виновного (кстати своего внука). Но Аполлон отомстил за сына — поубивал всех циклопов, что сковали для Зевса молнии и громы. Давно ли он мстил матери Асклепия за измену, а теперь вот за сына пришлось.
Как всегда случилось то, что случается и поныне. По смерти Асклепия к нему стали обращаться как к небожителю, покровителю врачевания. Многие лекари начали исчислять свои родословные от него. Кстати Авиценна тоже был его потомком. И Аристотель...
И во многих местностях стали устраивать храмы в его честь, ставить ему статуи, и устраивать лечебницы. Надо сказать, что профессия врача была тогда не очень престижной — вроде парикмахера, хотя случались и особо искусные мастера исцеления, они ходили по домам и полям брани, врачуя болезни. До госпиталей тогда, до нашей эры, дело не дошло.
Для особо богатых граждан устраивались закрытые санатории, где не оперировали, а только поправляли здоровье в том числе и душевное. В такие санатории не допускались смертельно больные — лишь несколько недужие.
Самый известнейший наверное из подобных санаториев находился именно в Эпидавре — родине Асклепия. Это целый комплекс приёмных, гостинных палат, храмов, стадиона, и театра. Да, театр тоже входил в комплекс лечебных процедур. Смотреть комедии и трагедии, смеяться и сопереживать героям, прочувствовать трагические моменты, вместе с героем умереть или получить надежду, словом пережить катарсис (гр. κάθαρση — очищение) — облегчение после сильного чувственного напряжения. Потому театр здесь был знатный в IV веке до н. э. греки построили его из известняка для 6 тысяч зрителей. Римляне нарастили зрительный зал до 12 тысяч. Спектакли идут и по сей день.
Здесь как и во всех последующих санаториях приписывали диэту (δίαιτα). А вот кушать считалось полезнее хоть и за столом (гр. τραπέζι, трапеза — стол ) но не сидя, а возлежа на ложе клинэ (κλινι — кровать. От этого слова клиника гр. κλινική — врачевание в постельном режиме). Лежали на левом боку, чтобы не сдавливать желудок. Обычно вокруг низенького столика ставили три клинэ (по старинному русскому обычаю покоем — буквою П), с четвертой полагалось подходить слугам для перемены блюд на столе. Одному есть и пить означало наполнять бурдюк — желудок, так считал Платон. Потому собирались товарищи («совместноедящий» — σύντροφος. σύν — совместно, τροφος — еда, отсюда синтрофос что в греческом языке означает «товарищ») на симпозиумы (гр. συμπόσιο, от συμ — вместе, πόσιο — питие) — на сораспитие. На таких симпозиумах полагалось не только есть, порою весьма умеренно, пить тоже умеренно, ибо избранный распорядитель пира следил за растворением вина и за тем, чтобы синтрофоры не напивались, и за тем чтобы никого не оскорбляли, и направлением беседы которую надо было вести на сугубо философские или любовные темы. Кстати третий тост был и тогда, только за Зевса-Сотера (спасителя).
Когда вас когда нибудь позовут на симпозиум в Грецию, будьте готовы вести не только научную беседу и полемику.
Выздоравливающие больные от избытка прекрасного и исправляющегося самочувствия исполнялись благодарности в пределах своих финансовых возможностей. Как правило в виде дарственной статуи олимпских жителей либо статуй собственных но уже конечно в меньших размерах. Иногда могли и совмещать оба типа статуй, заказывая свой портрет в виде Аполлона, Венеры и прочих Олимпийцев.
Вернёмся однако к Асклепию и его ремеслу. Напомню, что ему приписывают зондирование ран. Давайте найдём на картинке длинные тонкие металлические (бронзовые) зонды. узнаем скальпель, лопатообразный скребок для кости, пинцет, и осознаем, что их сделали 2700 лет назад! Велосипед ещё не додумались изобрести, а вот медицинские инструменты таки да — изобрели.
Статуи заказывали настолько часто, что это было стабильным бизнесом. Неподалёку от святилища, обычно располагалась скульптурная мастерская, которая занималась ваянием впрок — изготавливались тела героев и олимпийцев в полном доспехе или одежде (в разных размерах) но... без головы, которую потом прикрепляли, изваяв с натуры (заказчика).
Многие знатоки очень уклончиво говорят о портретном сходстве, однако призывают рассматривать многообразие причёсок, и выражений лиц. (Речь идёт о VI–V веке до н. э. Древнее статуи были не с такими оживлёнными взглядами.)
Конечно заказывали и статуи самого Асклепия в хитоне и сандалиях, с посохом и змеёй.
А уж как изощрялись украшая храмы! В Эпидваре вовсю пользовались подсмотренными у природы элементами. Львиные головы становились ливнестоками, местные растения причудливо сплетаясь оказывались нарядным поясом.
Древние греки говорили, что аканф растёт на могилах героев. Ещё рассказывают, что у когда молодого скульптора умерла невеста, то идя с корзиной мимо кладбища он зашел проведать её могилу, запечалился и ушёл, оставив корзину на кладбище. Когда в следующий раз он наведался на кладбище, то увидел свою корзину увитую аканфом. Поскольку талантливый скульптор должен быть наблюдательным, то он обратил внимание на такое естественное украшение и применил его в своём ремесле. Так это или нет, но коринфский стиль и ордер отличается от остальных и тем, что в его элементах используется именно аканфовые листья, а особенно это заметно в капителях корифских колонн.
В Эпидавре стояли храмы посвященные многим — и Асклепию, и его папе Аполлону, и Асклепиевой тёте Артемиде. Тётке львов на ливнестоки не досталось, потому что ей были посвящены собака и вепрь. Частенько и её статуи ставили наверху, чтоб высматривать опасность или выгоду поверх голов простых смертных.
Когда возможный клиент прибывал часто с чадами и домочадцами в Эпидаврский асклепейон (так тогда называлось подобное заведение), его встречал жрец, который обустаривал поселение клиента. А далее больного приводили в зальчик, где спрашивали как он добрался до Эпидавра, чем занимается, где живёт, часто ли недомогает и как именно, что кушает, под каким созвездием родился он и его близкие, и прочее. Потом ему предлагали испить из кубка и прилечь на каменное ложе-клиний и заснуть. То что в кубке не просто разбавленное вино а более сложный купаж из барбитуратов, седативных настоек и слабых галюциногенов, можно было больному не рассказывать. И вот, во сне к больному приходил Асклепий (наверное очень похожий на давешнего жреца, и ведь не удивительно, потому что здешние жрецы прямые потомки великого целителя :) ), и человеческим голосом описывал чем болен спящий и указывал как ему исцелиться в Асклепейоне. Проснувшись клиент говорил: «Ребята, кого я видел во сне! Самого! Прикиньте, он сказал, чтоб я не злоупотреблял свининой, а перешел на более постные сорта мяса, ложился спать пораньше, делал по утрам зарядку, пил пожиже растворённое вино, а еще он передавал привет моей жене. Кстати, он настолько велик, что даже знает как её зовут и что она красива и молода!» . После того как сам Асклепий утверждал схему лечения, пациент частенько попадал на подобные снопроцедуры (по сей день часто используется гипнотерапия — лечение сном, не обязательно гипнозом) в специальное здание — толос (гр. θόλος — купол) — круглое по форме с конической крышей (в отличии от более поздней ротонды со сферическим куполом). Его ложе специально устанавливали вращая в соответствии мередиана больного, таким образом, это был не просто сон под воздействием медпрепаратов, аромакурений, но и таинственных магнитных течений.
Существовала и подземная часть этого здания, не без пользы. Говорят что её использовали для шоковой терапии. Когда в лечебницу поступал больной с психической травмой — подавленный, расстроенный, депрессивный, ему предлагали пройти через подземный ход под толосом и очистится от болезни. Его вводили в дверь и показывали выходную дверь и закрывали вход. Когда же глаза у него привыкали к темноте, то он видел, что на него со всех сторон ползут священные змеи Асклепия. Кто бы из нас кроме дрессировщиков не очнулся от ступора в такой ситуации? Выход есть, но надо пройти через змеиный коридор! Хорошо, что внутри не стояла звукозаписывающая аппаратура, как бы обогатилась греческая и римская речь и без того экспрессивной средиземноморской лексикой. Конечно скорее всего это были не опасные змеи, но выздоравливающему больному об этом знать было не обязательно. Достаточно было побороть не только свой страх, но и отвращение к пресмыкающимся.
В Советском Союзе всё делали на благо граждан, только не уточняли каких именно. Таким образом АКМ к концу 80-х годов прошлого века хватило бы на всех мужчин, а вот пинцетов не хватало. Поэтому барышни для выщипывания бровей пользовались рейсфедерами, которых было хоть завались в любом канцелярском магазине. А вот греки ещё 2500 лет назад пользовались пинцетами, не только с прямыми губками для косметических процедур, но и с зубчиками, чтоб из раны вытаскивать всяческие осколки копий или других каменюк, которыми воевали в те времена.
Не во всякую чашку можно было налить тинктуру — многие из них были, как и сейчас, сильно разбавленным ядом. Чтобы клиенты подольше оставались жить, для их же пользы, им предлагали готовое питьё именно в таких дозах — на один глоток, никак не больше.
Любой уважающий себя санаторий, а особенно такой богатый как Эпидаврский включал в себя и стадион, где больные гиподинамией занимались физическими упражнениями.
Сейчас в Эпидавре как и повсюду в Греции стараются восстановить насколько хватит цельных элементов бывшие здания. Здесь восстанавливают толос — то самое заветное здания для гипнотерапии и шокотерапии, куда Асклепий лично являлся для постановки диагноза.
Колонны как и раньше вчерне обрабатываются по частям, а доводятся вчистую уже по месту их установки, так чтобы каннелюры (желобки колонны, для придания ей большей стройности и изящества) были равномерной глубины и диаметра по длине всей колонны.
Недалеко от Эпидавра на побережье стоит и по сей день городок Нафплион. В разное время он был возвеличен и находился в упадке. Было время когда он именовался столицей Греции, которую потом перенесли в Афины.
Это именно тот город, гавань которого была стартегической во все времена. Потому крепости, контролировавшие гавань строили, перестаривали, расстраивали во все времена греческих владык, римских и византийских императоров, французских рыцарей, венецианских дожей, османской империи, и опять греческого же королевства.
На снимке: Паламиди — хорошо сохранившиеся остатки венецианской крепости XVII века.
Во время царствования в Тиринфе Эврисфея (соседнем городе) Нафплион был городом, жизнь которого напрямую была связана с портом. Отсюда, из этой гавани отчаливал Геракл на свои дальние подвиги, и сюда же он возвращался. Кстати в 10 км по берегу от Нафплиона находится городишко Лерна, где Геракл совершил подвиг, убив гидру с помощью своего племянника Иолая. А потом использовал яд из убитого чудовища для своих военных целей как химическое оружие.
В 25 км от Нафплиона не на побережье а несколько вглубь полуострова находилась столица Греции эпохи бронзового века. Здесь, в Микенах правили многие. И самый известный был царь Агамемнон, известный на весь средиземноморский мир склочник и задира.
На выезде из Микен раскопали громадные гробницы одну из которых показывают туристам за деньги. Что и говорить, четыре тысячи лет а сооружение стоит несмотря на то что там уже давно никто не покоиться. Ну какой там покой? после ухода плакальщиц и жрецов в могиле побывали кладбищенские воры, потом пастухи устроили убежище для себя и скота, потом археологи, а ныне толпища туристов. Но посудите сами как вытесаны плиты и как мастерски они сложены в сужающийся кверху конус! Вытесать их пряменько и сложить ровненько это вам не кривые стеночки в бетонном скворешнике сделать. Да еще многотонная плита в перекрытии дверей немало усилий доставила строителям. Всё же не для простых людей такие вещи строятся — естесственно для олигархов.
Ладно бы купольная гробница, так ведь и дорогу к ней сделали (дромос), и световое окно смастерили. Как сказал герой из комедии «Человек с бульвара Капуцинов»: «Для активной загробной жизни готовите».
Для греков, англичан, французов и немцев простенькая вывеска. Нам же, русскоговорящим, специально плакат вывесили о лицензировании. И здесь лицензии.
Всегда кажется что крепость нужно ставить на самой высокой горе. Однако, и взбираться на неё неудобно и к воде неблизко. Так что и Микены воздвигли на вершине горы, только не на самой высокой. Все равно в бронзовом веке стенобитные машины были плохонькие. Холмик впереди и есть знаменитийшие Микены — культурный центр средиземноморья.
Не думаю чтобы кто-нибудь не узнал переносной мангальчик с прутиками. Однако надо заметить что шашлык-машлык или по новогречески сувлаки, делали на нём четыре тысячи лет тому назад. И мясо для шашлыка резали вот таким бронзовым ножиком. И похлебку из птицы хлебали из таких вот мисок тоже в то время, когда на территорию южной Украины еще не пришли киммерийцы которых позже вытеснят скифы.
Хозяйкам на заметку — ковшик для сыпучих и жидких продуктов с клювиком имеет плоское снаружи дно для того чтобы его можно было поставить, оперев ручку на стол например.
Это сейчас легко — нажал кнопочку и пусть минутку-другую супчик разогревается. Однако и теперь и сейчас нужна спецпосуда. Прикиньте что делали в те времена фирмы типа Цептер — горшки на трех ножках, чтоб можно было в костер поставить не боясь перевернуть варево. Чтобы пища за долгой трапезой не остывала, блюда можно было поставить на треногу с жаркими углями, которые бы потихоньку грели снизу еду.
Рядом фирменный устойчивый ковш с ручкой-упором.
Сосуды для питья: киаф — глубокий с высокой ручкой, и килик — на ножке но уже с двумя ручками чтобы можно было удержать в пьяненьких руках. Традиции винопития здесь давние и обычные не только с открытием Ноя, но и с развития мегаполисов. Конечно, по количеству населения нельзя сравнивать их с нынешними. Но и тогда имелись проблемы не ушедшие от нас и по сей день. А именно проблема санитарии и гигиены. Напомню, что вначале большие города как правило не имели канализации и водоснабжения. Все мало-мальские нужды раньше приходилось справлять не отходя от дома. А за водой приходилось женщинам идти к источнику. Хорошо если источник был чистый и не подпитывался поверхностными грунтовыми водами. А если чистой воды не было, тогда в город приходила дезинтерия и другие подобные болезни. Однако было примечено, что если в воду добавить некоторое количество вина (алкоголя), то вода становиться не такой опасной и её можно пить (дезинфицированную, ибо вино как и другой алкоголь убивают всякую микрофлору).
Также воду и вино можно кипятить или просто подогревать в закрытых сосудах с носиком. А как вы думали появился глинтвейн?
Вино доставляли или покупали на рынке в амфорах. приносили на пир, там виночерпий под присмотром распорядителя пира в кратер (спецсосуд по форме которого в наше время называют жерла земных вулканов и лунные образования на поверхности) заливал одну часть вина из амфоры и доливал из гидрии две или три части воды, смешивая их в кратере, а потом черпал из неё порции таким вот черпаком с носиком и разливал по киафам, киликам фиалам, скифосам. Это профессиональный инструмент виночерпия. Кстати созвездие «водолей» названо в честь Зевсового виночерпия — юноши Гиакинфа или по нашему Гиацинта, заменившему «ветренную Гебу», которая «кормя Зевесова орла, громокипящий кубок с неба, смеясь на землю пролила» (© Тютчев, Весенняя гроза, 1824–1854). Именно такой вот кубок и проливала Геба не землю.
Как и сейчас людям скучно жить в одноцветных жилищах и мы пытаемся их украсить по мере своих средств. Богатые греки не жалели денег на маляров, чтобы расписать стены в весёленькие цвета. И цвета эти были вырви-глазки, такими яркими и броскими.
Это макет самой горы и города-замка на ней. На самом краю большое квадратное помещение мегарон с очагом в центре — это зал приёмов, так сказать актовый зал, в котором проводились все важнейшие для города события.
«— Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду — разливать чай через ситечко. Необычайно эффектно и очень элегантно.» (© И. Ильф и Е. Петров, Двенадцать стульев, 1928 г.) Конечно же через это ситечко чай не разливали, чай еще к тому времени не изобрели. А вот мышей уже изобрели и потому просеять зерно перед помолом было нужно.
Еще один чайник с носиком. Заметьте что расписан он простенько — линии вокруг и волны. Никаких пока ещё цветочков или фигур.
Классическая амфора — сосуд для первозки и хранения жидких и сыпучих продуктов. Скажите что донышко узенькое и неустойчивое? Так оно и не должно было быть широким. потому что амфоры не ставили а укладывали в трюме корабля в виде распустившегося цветка. Таким образом подстраиваясь к изгибам стенок корабля и оптимально занимая место, которого всегда было мало.
Еще один вид керамического сосуда — аск — леечка для масла. Сегодня выключатель щелкнул — вот свет и появился, ну в крайнем случае лампочку поменять нужно. А в те времена нужно было купить масло или какой нибудь жир. Как правило использовали не свеженькое оливковое масло, шедшее в пищу, а старое, прогорклое. Вот таким черпачком-аском широким горлышком зачерпывали или в него заливали из амфоры масло а через узенький носик разливали по лампам работающим по типу и ныне работающих лампад.
Универсальная глиняная тренога, на которую можно было поставить и горшок и сковородку. Рядом киаф, котрый мастера могли изготавливать и без ножки.
Более сложная настенная живопись конечно заказывалась в более зажиточные здания, чаще всего во дворец. Здесь изображена хозяйка дворца. Особа явно следящая за своей внешностью, ну писанная красавица. Кстати тогдашнее население Микен более походило лицом на персов, чем на белокурых и светлокожих дорийцев, нашествие которых вытеснило микенцев с привычных мест обитания.
Здесь в музее показывают копию маски Агамемнона которая была найдена в Микенском захоронении Генрихом Шлиманом в 1876 г.
Рядом показывают золотые бляшки. Тогдашняя технология ткачества не позволяла мастерам производить материю со сложным узором только полосатую или в разных вариациях полосатую. А заказчикам хотелось. Выход был — или вышивать узор или нашивать аппликации. Нашивать оказалось проще. Из сплавов изготавливались вполне однотипные элементы орнамента в виде бляшек а потом нашивались на одежду. Таким приёмом пользуются и по сей день модельеры, разве что не употребляют золото — кто ж им даст?
Когда зерно достигало своего пункта назначения, то его ссыпали в «житницы» — пифосы, большие кувшины для зерна и прочих продуктов. Они были очень большими, в рост человека и больше. Хорошо предохраняли вместимое от влаги, жары и грызунов. Именно в пифосе спрятался царь Эврисфей, когда Геракл притащил ему во двор вепря. Именно в пифосе жил Диоген а не в деревянной бочке, как переиначили не знавшие древней средиземноморской культуры для своих читателей северные переводчики.
Все могут носить украшения по мере своего положения. И древние тоже. Но часто перстень выполнял функцию личной подписи или печати. Такая печать должна была быть уникальной и трудноподделываемой, а значит требовала мастерства резчика и стоила дороже чем обычное колечко. Здесь гемма-инталья где рисунок вырезался углублением в камне а при оттиске например в воске давал выпуклый рисунок.
Музей показывает карту сообщения микенской цивилизации — почти всё средиземноморье: Египет, Малая Азия, Италия, хлебородная Сардиния, металлургическая Испания .
Орудия женской юдоли. Вверху черный круг — зеркало — металлическая, чаще серебрянная полированная пластина. Внизу бусики и арибаллы — сосудики для косметических масел. Рядом ручная зернотерка с клювиком для ссыпания свежесмеленной муки. Зерно надо было молоть каждый день. И труд это был для женщин тяжелейший. Несколько часов надо было потратить, чтобы испечь хлеб на семью. Далее размещена имитация ткацкого станка — нити основы свисают оттянутые грузиками — очень неудачная конструкция. Но именно за таким станком работала Пенелопа жена Одиссея. А далее стоят всяческие носатые кувшины.
Конечно самое известное изображение Микен — Львиные ворота. На них и вправду и поныне видно изображение двух львов но уже без золотых голов. Увы, коллекционеров прекрасного хватало и в доантичные времена. Обратите внимание на стену сбоку. Ворота ведут не прямо в город а по обводной дороге, которая легко простреливается и защищается подступающей стеною.
Увы, классического снимка не получилось по причине наплыва фотографов. Уж как есть...
Вид на одиноко стоящее дерево в цитадели на фоне прилегающей горы.
В замке несколько ворот. Были и подземные...
... и хозяйственные.
Глядя на развалины и остовы трудно представить себе что по этим камням ходили герои троянской войны. А город был одним из самых влиятельных в мире, и очень богатый. Даже соседи его называли: Златообильные Микены.
Ниже возле самой дороги под замком располагался посад — ремесленный город.
А в этих яминах города Шлиман и раскопал богатющие захоронения. Среди которых он показал могилу и погребальные украшения самого Агамемнона — подстрекателя и агрессора троянской войны.
Издревле люди хотели как можно быстрее достигнуть цели путешествия. И древние греки тоже. Сами понимаете: скоропортящийся товар такой как зерно, рабы, масло надо как можно быстрее доставить заказчику. А по дороге того и гляди климатические осложнения, войны а то и вовсе пираты. Да и какие там дороги... так, смех один, пока не пришли римские инженеры дорог порядочных не было. Тем более в горах, покрывающих большую часть Греции. Потому пользовались более удобным транспортом — морским. Да и большинство городов в то время поэтому стояли на перекрестках как раз морских путей, то есть на побережье. Однако Пелопоннес очень большой полуостров, порою нужно было его полностью обогнуть чтобы достичь хоть соседнего города но на побережье другого моря Ионического или Эгейского. Сам полуостров соединяется с Балканским восьмиметровым перешейком. Этот перешеек для моряков был большим искушением срезать четырестакилометровый путь в обход.
Давно, с 7 века до н. э. пытались прокопать канальчик. Но лопата камень не может копать. А здесь был сплошной камень.
Кроме того на побережье Коринфского залива стоял город Коринф который богател на своих медных рудниках, гончарах и храмах. Потому когда местный правитель решил прорыть канал и обратился по поводу такой грандиозной затеи в Дельфы, пифия не сказала ни да ни нет, но пригрозила правителю если он пророет канал или сторожевую башню устроит на перешейке. Пифии тоже были женщинами и могли слушать умных (особенно если эти умники — жрецы Коринфа, боящиеся за уменьшение своих доходы с подорожних). Потому вместо канала наладили Диолк — каменную дорогу с колеёй вдоль перешейка. корабль на одной стороне разгружался, товар перегружали на телеги, а сам корабль тянули волоком по брусам смазанным жиром (Δίολκος, от греческого διά, диаметр «через» и ὁλκός, «волок»). Поскольку огибать полуостров храбрецов нашлось немного — был один мыс, сулящий верную гибель кораблям да и пираты пошаливали, диолк работал в полную мощность. Примерно за день судно могло переправится. И конечно не бесплатно. За такие услуги приходилось платить не мало. Настолько немало, что в городе контролирующем и владеющем этой переправой были отменены налоги с граждан! Конечно не забывали и о храмах. Вот что получается если жрец найдут понимания у другого жреца, ведь в Дельфах была и сокровищница Коринфа с дарами великому прорицалищу.
Шли века, корабли становились тяжелее, диолк не смогли поддерживать в рабочем состоянии, и опять начали задумываться о канале. Даже Цезарь и Калигула просчитывали этот вариант. Нерон даже начал, но восстание в Риме приостановило задумку, а его смерть и вовсе отменила. Даже великие византийцы не смогли реализовать этот проект, даже венецианцы... Но к середине 19 века такое бессилие перед куском суши просто стало раздражать человечество и греческую монархию в частности. Коринфский канал прорыли по проекту венгерских инженеров Иштвана Тюрра и Белы Герстера, напрактикованых в такого рода каналах. Именно они проектировали до этого Суэцкий канал, по значимости для Греции такая стройка вполне сопоставима.
Длина канала 6 метров, ширина 24 метра а глубина дна 8 метров.
Ежели ехать с Пелопоннеса на Балканы и повернуть чуток вправо, то можно заехать в город с большими колоннадами...
... стеклянными статуями бегущих граждан
Мерседесовскими автобусами заслоняющими государственные здания сделанные в виде храмов.
Поскольку в Греции забастовки железнодорожников не в новинку то вид с гостинничного балкона на пустейший ж/д вокзал был никак не угнетающим.
Горд в котором даже метро не простое а музейное. В смысле -1 этаж это бесплатный музей, а вот -2 этаж уже метро.
Это не циклопическая флейта а просто часть водопровода древних Афин.
Вечереет приятно у здания парламента. Тут любит собираться публика жаждущая крови и бесплатных зрелищ.
Это не только парламент но символическая могила неизвестного солдата. Что ж ради павших солдат президентам и премьерам на кладбища ездить. Опять же почетный караул на кладбищах как то странновато смотриться. Кого охранять? покойников? А тут — вона, зрелище. Каждое движение отрепетировано каждая деталь чего нибудь символизирует или знаменует.
Оказывается это форма не смешная как может показаться на первый взгляд а глубоко символичная. Элитная пехота — эвзоны одеты в деревянные башмаки-царухи подбитые гвоздями (башмачки весят 5 кг.) в помпончиках можно было спрятать ножичек. Плиссированная юбочка-фустанелла своими 400 складками напоминает о 400 годах монголо-татарского османского ига. Чулки с подвязками и кистями... Ну короче военные мужики, элита. Хоть счас на передовую... перемелют живую силу и технику.
Медленные телодвижения не дают скачка давления и облегчают сложный кровоход во время часового неподвижно стояния у будки. Да еще всякая туристня пытается с ними сфотаться. Некоторые женщины теряют голову от статных, под два метра ростом южных мужчин в чулках. А вот собаки нет.
Плака это подол замка Акрополя. Тут рынки и мастерские. А нынче ремесленников заменили трудолюбивые китайцы а здания перепрофилированы в таверны и туристические магазины всех мастей и цен.
Внизу на плаке идет торговля а вот подняв голову вверх вспоминаешь не о годах а о тысячелетиях — Акрополь слабо светясь в прожекторах напоминает о себе.
Сердцем и шестым чувством угадывается дорога ведущая как можно ближе к нему, к Акрополю.
Это остатки римского театра притулившегося у горы.
Но сам холм конечно же ночью закрыт. Чтоб не украли наверное последнее. Эти немцы англичане уж тут поживились... Зато рядом от входа очень удобненький каменный холмик, на который даже лесенка ведет открытая. Взобравшись на этот холм понимаешь что это обитель любви, романтиков и фотографов. Будь у меня штатив уж я бы тоже. А так пришлось с рук заснять это чудо.
А наутро оказалось что этот бесплатный холмик с прекрасным видом на низлежащий город называется ареопаг и здесь проходили многие заседания старейшин города. И здесь, на этом ареопаге выступал перед Афинскими старейшинами апостол Павел.
Видеокамеры не имею, потому выложу чужие ролики найденные в сети.
Если вы до сих пор думаете что эта смена караула уморительна, значит вы не видели самую зрелищную церемонию в Вагахе на границе Индии и Пакистана.
http://www.youtube.com/watch?v=1vIWoiDk5Fg
Немає коментарів:
Дописати коментар